Официальный сайт липецкой
писательницы

-Это я,- говорю,- книжку вынула. А что мне терять-то, господи, любить меня все равно никто не будет, а Сашка слабый, и я видела, он своим одноклассникам все старался угодить да понравится. Оно и так, правда, Сашка-то хлипенький, меньше всех, надо ему как-то марку держать.
-Ладно,- свистящим шепотом сказал свекор . -Потом разберемся. И ушел к гостям. Мы с Сашкой в коридоре стоим -он на меня во все глаза смотрел .Глаза огромные, черные, на белом лице еще черней кажутся. Тут мой дух как рукой сняло, и зачем я так сделала? Это бывает порой, как затмение – не хочешь, а делаешь именно так, как не хочешь. И тут у меня живот как схватило, я даже вскрикнула, а потом ничего и не помню. Очнулась – кругом все белое, стены, потолок качается, больница. Это были самые тяжелые минуты в моей жизни… Ребенка я потеряла. Такая была пустота на душе. От наркоза отходила тяжело, по правде сказать, мне не хотелось возвращаться в эту жизнь. Что меня в ней держало? Муж в армии, да такой далекий, вроде чужого, я лица его уже не помнила. Писал он мне редко. Да и единственная связь с ним – наш ребенок,- оборвалась. А как подумаю – в его дом возвращаться – так хоть в петлю лезь. Будто демон распахнул мне дверь в черную ночь, в одну тьму кромешную. Как мамка по Библии читала:»Остриги волоса твои и брось, и подними плачь на горах…» Лежала я лицом вниз и плакала. Плакала тихо, я была в палате не одна, а казалось – будто крик мой далеко идет, до деревни, до родимой матушки…
И тут чувствую – кто-то меня за руку взял, ладошка маленькая, как у ребенка, горячая. Глаза открыла -Сашка. Сидит на моей койке, за руку меня держит, да крепко так. Как же он здесь очутился? И кто его в гинекологию пропустил? Потом вспомнила, что больница-то во дворе их дома была, совсем рядом, вот он и пробрался. Я глаза прикрыла, еще тяжело было на свет смотреть.
-Я хочу, чтобы ты жила,- сказал Сашка. Голос дрожит, срывается. И стало мне от этих слов так хорошо, что я еще сильнее заплакала. Но слезы уже были другие, совсем другие. Был человек, один в целом мире, хоть и маленький, но был – который хотел , чтобы я жила. А Сашка испугался слез моим и стал мне рассказывать сказки, но не такие, какие я знала. Это были странные истории, я почти ничего не понимала, а Сашка все торопился рассказывать, будто боялся чего. Это потом он мне признался, что думал- если замолчит- я умру .И с чего он такое выдумал?
Я слушала, будто поднималась в неведомый мир, стены больницы раздвигались- передо мной будто разворачивалась неповторимая хрусталица неба- все переливы спелого василька -от густо-синего до бледно бирюзового, прозрачно-лилового. Серебристыми колокольчиками звенели ангелы, среди свежих облаков алели говорящие лилии.»И вот»,- говорил Сашка,- « в листьях этого лотоса укрываются маленькие феи и крошечные гномики. Во всякую лунную ночь, когда роса блестит на траве, выходят они в тоненьких платьицах, не то темного, не то светлого цвета, как тени от листьев, и воспевают тоненькими голосками, дивными и волшебными, как сама ночь…» Под Сашкин голос я незаметно заснула, операция была тяжелая- я потеряла много крови и была еще слабая. Сашка приходил каждый день и приносил всю свою еду. Я больше не могла ненавидеть своего бывшего врага , и каждый день уносил тяжелые воспоминания все дальше и дальше… Ко всем в палате приходили , и у меня был Сашка. И мы с ним почти не разговаривали – он читал мне книги. За всю свою жизнь я столько не узнала, сколько за эти дни! Была огромная планета Земля, и был еще высокий мир богов ,в который могли проникать лишь избранные , и мне казалось- до меня долетал этот благовонный запах и шелест звезд…Что были мои несчастья перед этой непостижимой тайной существования! Стоя на вершине огромной горы, среди белых облаков и хрустальных звезд я взирала на Землю и думала, что теперь многое могу вытерпеть…
Я вышла из больницы, устроилась на работу, сняла недорогую двухкомнатную квартиру .Работала много, надо было и одеться, и в квартиру купить- ни мебели, ни посуды у меня не было. Сашка приходил часто, помогал- то полки прибить, то еще чего- а иногда даже картошку мне жарил. Вот была для него невидаль! – пока научился, столько мне дыму напускал! А ведь упрямый какой! На кухне хлопочет, хлопочет, а когда позовет, я уже не слышала-засыпала прямо на стуле. Сашка и был всей моей родней, я его воспринимала как младшего брата. Косу-то мне отрезать Сашка не дал, уж так просил- я уступила. Да пусть будет коса, бог с ней. Так он с моими волосами возился- я на стуле дремлю, а Сашка мне все косички на висках заплетает, это, говорит, так модно, чтоб волосы распущены,» мальвина» называется. И куда только его замкнутость делась! Вот уж точно-профессорский сынок! Чего он только не знал! И одеваться меня по-городскому учил, и говорить. Притащит картины художников и все рассказывает, кто что написал. Я не стала покупать телевизор, и радио никогда не слушала – а Сашка на что! Еще та тарахтелка, хоть уши затыкай. Я и сама не заметила, как к нему привязалась…
Пришел из армии муж, я от него отвыкла, что первое время чудно было -совсем чужой человек. Да как к чужому-то в постель пойдешь? Запах не тот, руки, все, все нехорошо. Потом притерпелось .Сашка с родителями на все лето за границу уехал. Муж решил заняться бизнесом. Я все удивлялась -почему его отец в институте не устроит, он тогда и квартиры распределял, председателем профкома был. Уж больно принципиальные родители были у моего мужа. Считали, что мы должны сами всего добиться. Вот мой и старался , ему хотелось родителям доказать, что он все может. Взял в кредит большую машину и стал по городам ездить -сахар продавать, дрожжи. Опять я одна осталась. К осени Сашка вернулся -я его не узнала, так он вырос! Выше меня ростом стал, плечи раздвинулись, волосы отрастил- ну парень и есть! Я его во все стороны поворачивала да ощупывала- и все диву давалась. Наложила ему тарелку макарон с котлетами , так он два раза добавки просил- вот какой аппетит у Сашки стал!
Как-то к нам приехала из Москвы мужнина родня. Вернее, приехала она к ним, а нас пригласили на ужин. И как-то так получилось, что муж уже там был, а я ничего не знала, сидела дома. За мной приехал Сашка. Мы ехали в автобусе, был вечер, все возвращались с работы, людей было – страсть сколько. На остановке вошло еще больше, я оказалась прижатой к стеклу. Чтобы меня не затолкали, Сашка обхватил меня и слегка к себе прижал. Слышу я – его сердце стучит, да так громко, будто это мое. И вдруг я почувствовала – такая дрожь от Сашки идет, будто он замерз и его озноб взял. Подняла я взгляд вверх, на него – и обмерла. Он так на меня смотрит, глаза такие темные-темные, без блеска, и оторочены черными ресницами. И почему-то от губ не могла взгляд отвести – мальчишеские губы, пухлые, поверху черный пушок пробивается. От взгляда такая сила шла – и когда это Сашка успел так возмужать? Приехали мы, и будто какая-то неловкость с той поры меж нами пошла. Говорю ему что , а Сашка на меня не глядит, а все в сторону, и вижу- волнуется. И чего бы мне было за дело? Ведь он родной брат моего мужа.
Наступило лето. Муж на целый месяц отправился в далекий город, строго наказав Сашке каждый вечер меня навещать и проверять, все ли в порядке. То есть , чтоб Сашка приглядывал за мной, а то, неровен час, загуляю. Он после армии меня ревновать стал, говорит, совсем другая стала.
И Сашка приходил. Приносил конфеты, красивые, в блестящих обертках. Но вкуса их я не чувствовала, как не чувствовала вкуса индийского чая. Мы сидели в маленькой кухне, на столе лежали акварельные краски, кисточки и альбом – я обязательно что-то рисовала, чаще всего море. И получалось оно у меня всегда одинаковое, темно-синее, с огромными страшными волнами. Что-то гибельное было даже в белой россыпи пены. Сашка что-то рассказывал, но я ничего не понимала, ни одного слова. Это было какое-то помешательство. Опустив глаза, я макала и макала кисточку в алую краску, и никак не могла сообразить – куда я на море этот цвет пристрою? Потом волны черным карандашом черкала, все быстрей и быстрей, будто хотела их спрятать. Сашка, не смолкая ни на минуту, говорил и говорил, и все торопился, как тогда, в больнице. Чего он сейчас боялся?
Какой страх и красота были в его голосе! Будто кто-то шепнул мне – взгляни… Я не удержалась и вся содрогаясь от ужаса –взглянула на Сашку… Он был как в бреду, расширенные от страсти глаза горели будто черным пламенем, он весь дрожал. Трепет этого желания передавался мне, как же это случилось? Боже, избавь меня от этого наваждения, не дай мне погибнуть!
С каждым днем я теряла рассудок, при одной мысли о Сашке голова моя кружилась.
Я понимала безнадежность этой любви – но как же я его хотела! Я глаз не могла отвести от его рук, от длинных и гибких пальцев , причудливого рисунка выпуклых вен ,светящегося юношеской прелестью смуглого тела …Волосы у него были темно-каштановые, до плеч -и когда он поворачивался ко мне спиной – мне казалось, из меня выходит прозрачная женщина и обхватывает его руками. Это была правда, я в это верю, я припадала губами к его горячей коже, и жадно вдыхала запах его волос! Это был миг полного самозабвения и наивысшего напряжения всего моего существа…
Я страшилась мига, когда не справлюсь с собой, и жаждала его всей душой. Я молила бога о спасении- но губы мои чернели и просили совсем другое… Эта необузданная лавина и мой стыд, как два исполина- каждый день поднимались до звезд в великой схватке, -небеса горели надо мной адским огнем и плавились рубиновым цветом…
Неумолима была печаль без Сашки, страстно мучительным было время с ним…Когда приехал муж и я услышала его голос –то ужаснулась и одновременно обрадовалась. Сашка больше не приходил…
Новый год муж решил отмечать у родителей – я сопротивлялась, как могла, но он был неумолим. Шел мягкий новогодний снег, белый- белый. Народу в квартире собралось довольно прилично- это были их дальние родственники и друзья .В зале был накрыт огромный стол -чего здесь только не было! Муж шепнул, что многое заказали из ресторана. Я не искала глазами Сашку, но знала, что он здесь. Я не слышала голоса людей – только стук своего сердца. Мы все уже сидели за столом – как Сашка включил медленную музыку.
-Ну, так кто со мной танцевать?- вдруг громко спросил он звенящим от волнения голосом.
-Потанцуем, Сашка!- отчаянно крикнула я ему через стол. Он , не глядя на меня, кивнул головой. Я встала и пошла к нему. А тут кто-то в дверь позвонил. Все с мест повскакали- ждали ректора института, где Иван Алексеевич преподавал. Птица важная – все в коридор высыпали. А я Сашке руки на плечи кладу – танцевать медленный. И тут мы так друг к другу рванули – сколько бы я ни жила, никогда не смогу описать! Как он меня к себе прижал, как обхватил горячими руками – будто птицу раненую! Он меня целовал – но прикосновения губ я не чувствовала- это было полное растворение в неописуемом восторге, блаженстве всего! Как можно жить на земле, никогда не ощутив такого забвения , и какую бесконечность может даровать время…
Я наверное и за смертью буду помнить – будто я из темной горницы вышла в ослепительный свет, только он был почему-то ярко-васильковым, и за ним сверкали дальние миры, шумели звезды. Не осталось на Земле ни одного человека- только я да Сашка.
Очнулась я за столом – все кругом пьют и веселятся. Сашки нигде не было. Он вернулся только под утро – это я узнала от мужа. Никто ничего не увидел…Как же хранят безумных боги! И почему, имея тысячи возможностей , будучи вдвоем ,-этого не случилось, и Сашка поцеловал меня- рискуя своей и моей судьбой? И я летела к нему и вся горела зачарованным светом?
Весной Сашка уехал в Москву поступать в институт. Больше я его никогда не видела…
Много прошло с тех пор .Умерли свекор со свекровью. Я разошлась с мужем, занялась бизнесом, объездила весь мир, познала много мужчин. Молодых и зрелых, прекрасных и умных , искусных в любви, умеющих дарить наслаждение…
Но все, что у меня есть святого- я без всякого сожаления отдала бы за ту новогоднюю ночь, за тот поцелуй… И каждый Новый год я прислоняюсь лбом к темному стеклу, за которым идет белый снег, и молча молюсь – пусть там, на небесах, когда бог призовет меня – рядом будет только Сашка, только он один…

Страницы: 1 2

Метки: новогодняя ночь

Вы можете перейти в конец и оставить комментарий. Уведомления сейчас отключены.