Дверь была полуоткрыта. Это было невиданной, неслыханной роскошью, как долгожданный новогодний подарок в чужом окне.
В конце тихого коридора слабо светилась матовая лампочка, освещая прикорнувшую у телефона медсестру со смешно сдвинутым на ухо белым колпаком. Алена знала точно, что именно к телефону ей и надо поспешить, а то с минуты на минуту ее спохватятся. Она кралась осторожно, обеими руками держась за желтую гладкую стену. Вот стол, на него нельзя опираться.
Дрожащими пальцами, сбиваясь то и дело, она набрала какой-то номер, и услышав незнакомый сонный голос, не переставая изумляться самой себе, назвала свое имя, адрес больницы, и со страхом глядя на неподвижные, закрытые глаза медсестры, медленно положила трубку. На цыпочках, оглядываясь, Алена пошла к своей палате, открыла дверь, стремительно метнулась под одеяло и хитро засмеялась. Она справилась с небывало трудной задачей. Она всех обманула. И при этом не потеряла своего имени. Когда она с кем-то говорила по телефону, то совершенно отчетливо, с гордостью произнесла «Алена». И так ловко, что медсестра не проснулась. Она разрушила целый заговор этих безумных людей.
Но организм не выдержал такого напряжения. И будто какая-то нечеловеческая сила, караулившая каждый ее шаг и пропустившая это, нищенским даром ниспосланное свыше, ночное путешествие , с запоздалой мстительностью сжала ей горло, искорежило судорогой все ее тело, сбросило на пол, и так ломало и выворачивало, что сбежавшиеся на крик врачи с трудом скрутили и привязали к кровати это совершенно слабое и легкое тело.
Олег узнал ее мгновенно. Ему показалось, что он всю свою жизнь ждал вот этого ее ночного звонка.
Пока до него доходил смысл ее слов, Олег успел вспомнить, что когда-то, очень давно, уже испытал эту душную пустоту, смявшую его сейчас.
Это было в приемном покое старого роддома, когда седой врач с серыми усталыми глазами сказал, что его только что родившийся сын проживет на этом свете лишь несколько часов. И в этой неожиданно обрушившейся беде, Олег почему-то отчетливо запомнил будничные глаза врача и пестрый клетчатый пол, ярко надвигающийся со всех сторон.
И долгие годы спустя, когда ему казалось немыслимым, незаслуженным счастьем, когда выздоравливал часто болевший сын, когда Олег подбрасывал его, хохочущего, до самого потолка, когда внезапно просыпаясь ночью от приснившейся ему во сне пугающей детской песенки, трогал потный от сна, торчащий, как у него , Вовкин хохолок, даже тогда Олег отчетливо знал, что он чего-то пронзительно и напряженно ждет все эти годы.
И, лежа с закрытыми глазами, ловя эту тающую боль в незнакомой мелодии, он, успокаивая себя, думал, что это просто ледяной ветер чудом пролетевшей мимо беды.
Метки: рассказы Алексеевой Тамары
Очень точно передано то, что даже в самые тяжелые времена, в самых безвыходных ситуациях именно любовь спасала людей. Даже не заметила, как “проглотила” рассказ, пришлось потом перечитывать и “смаковать”каждый абзац.
Тем не менее прекрасно, что есть возможность зафиксировать даже такие грустные моменты истории страны и людей. о таком надо помнить.
Прекрасный рассказ – ведь убеждает нас, что даже в самое сложное время люди влюблялись, были верными, не могли дышать друг без друга. Как бы печально не сложилась судьба Алены, она осталась жива. Да, в клетке, но могла радоваться тому малому, что приготовила судьба.
Как уже говорили выше, нужно прочитать рассказ пару раз, чтобы понять смысл. И вот что интересно: нет ни дат, ни указания места, а всё же нам становится понятно, о чем речь.
Невероятно трогательный рассказ, когда его читала очень сильно сопереживала героине, но честно говоря хотелось бы продолжение, начало меня впечатлило…
Интересно, а может ли быть такая любовь в реальной жизни. Сталинское время. Страшное время. Доносы, расстрелы. Любовь. Ну и времечко. Не хотел бы в нем жить. Рассказ отличный. Не надо ничего в нем менять, как предлагают. Такое впечатление, что видишь это собственными глазами.