Выступала перед студентами и подумала: что я все время старые истории рассказываю? Будто со мной ничего не случается. А ведь мы, писатели, такие люди – с нами на каждом шагу что-нибудь да случается.
Разумеется, я все свои истории сразу забываю, и так голова – фантазиями под самую завязку забита. И каково было мое удивление, когда то, что я рассказала недавно на творческом вечере – произвело на людей большое впечатление!
И тогда я решила описать то, что со мной приключилось…
Я никогда не удивлялась тому, что когда пишешь рассказ – то непременно в реальной жизни что-нибудь – да из этого рассказа случится! Хорошо еще – если это безобидные вещи, а еще лучше – когда подарки описываешь – глядь, да и в жизни точно такой получу, что описывала. Но это случаи единичные. И тут я никак не могла отследить эту закономерность: почему некоторые вещи материализуются в мельчайших подробностях, а другие – описываешь, смакуешь – и ничего тебе, никаких подарков свыше.
Я уже писала, как решила пробраться в крупное издательство, сочинив красочный роман о маньяке или, в крайнем случае – о Гитлере.
Возьму, думаю, историю жизни маньяка, как он до такой жизни докатился – все опишу. Ну, и конечно, крови там и трупов было не избежать. Только сочинять начала, как все и началось. Живу я в деревне, далеко от города. Место у нас тихое, лес, речка рядом. Я в лес и днем и ночью гулять ходила. А тут – только из дома выйду – за мной белая машина откуда ни возьмись, пристраивается. Я в лес – она за мной. Тут, признаться, я струхнула. Человек я не храбрый, а две собаки, что со мной бегут – так они дворняжки. Неизвестно, как себя поведут, если надо хозяйку защитить. Так вот, я с тропки сошла и – бегом в лес. А за мной кто- то тяжело так бежит, ветки трещат. Я – по буграм, по логам, как заяц, домой добежала, отдышаться не могу. Отдышалась, и ну – над собой смеяться. Чего, думаю, мне не померещится. Может, кто в лес за грибами поехал – пора – то как раз грибная пошла. Успокоила я себя – ну не дома же летом сидеть.
Но с тех пор как из дома выйду – в лес, или на речку – обернусь, за мной следом обязательно мужик идет. И не какой – нибудь, а самый настоящий страшилище: заросший, глаза сверкают – ну разбойник и есть! И все разные…
Тут в моей голове щелкнуло: а не перестать ли мне свой роман о маньяке писать? А то до беды недалеко. Вот, например, я все думала: что испытывает жертва, когда выхода совсем нет – попалась она в лапы маньяка. Не прошло и двух дней: иду к ручью воды попить, у нас родники бьют – одно загляденье! Вода просто сладко- хрустальная! И вот я к роднику наклонилась, воды попить, слышу шаги рядом. Выпрямилась – а ко мне со всей сторон мужчины направляются, не местные, нерусские. И взгляды у них весьма недоброжелательные. Вот тут я и испытала то чувство, которое понять хотела – это очень страшно, когда выхода нет. Страшно – даже не то слово. Ноги к земле прилипают, и тело, словно парализованное становится. Выходы, правда, у меня были, но очень сомнительные. Сзади река – так я плавать не умею. А впереди – гора, почти отвесная, каменная. Недолго думая я, как обезьяна, на эту гору и помчалась. Карабкаюсь, да быстро так, вот что адреналин делает. Руками за травки какие-то цепляюсь(откуда они и взялись- не понимаю), и вот я уже наверху, а там – рядом дом бабы Инны.
– Инна!!!- кричу я что есть мочи, а она уже мне навстречу бежит с огорода.
Так я и не узнала, что за мужчины нерусские меня обступали. С одной стороны, может, у кого дом строили, захотели водички попить. Но уж больно мне лица их не понравились. Да к тому же родников у нас – вдоль всей реки, пей, не хочу! Зачем женщину пугать!
От греха подальше – бросила я это дело – про маньяков писать. И все самым волшебным образом изменилось – стала я гулять на вольной волюшке, и никто мне больше не попадался.
Успокоившись, я… приступила к Гитлеру. Фигура мистическая. Напишу интересно, обязательно издательство возьмет. Меня заинтересовало, как он в секте Черной магии был. Кое- что прочитала, что-то от себя сочинить решила. Увлеклась, пишу взахлеб, искры из-под пера летят. День пишу, второй. Ничего. На улицу вышла, в лес пошла – никого. Красота. Тишина. Я еще быстрей писать, еще ретивей описывать. Стала замечать – в моем голосе появились металлические нотки. Стала домашним приказывать – куда кому идти. Сначала все за шутку приняли – мне ведь это не свойственно – парадами командовать. А тут – словно мундир одела, и все тут. А как изучила работу Адольфа Гитлера « Моя борьба» – что-то в душе хищное появилось. Вот, думаю, если бы соседка со всей своей семьей вдруг взяла – да и куда сгинула, то все земли мне бы и достались. А надо сказать, соседка у меня прекрасная, и отношения с ней – самые расчудесные. И никогда у меня к захвату земли тяги не наблюдалось.
Короче, плюнула я на Гитлера. И этот свой роман от греха подальше убрала. Не ровен час, в семье проблемы начнутся – до того я властная стала – не передать словами!
Обхватила я голову руками – да пропади все пропадом! Буду сказку для детей писать! Пусть славы мне это никакой не принесет, зато жива – здорова останусь – это раз. Детям тоже хорошо – будут разумное, доброе, светлое читать.
Пишу сказку, горя не знаю. А откуда мне здесь горе-то ждать! Героиня – крошечная девочка – снежинка. Залетела в человеческий мир, подружилась со щенком, и вот начались у них самые замечательные приключения.
Первую часть написала, вторую, пятую. То есть, я эти самые приключения снежинки описывала. Зовут ее Снегиричкой. Пишется легко и чрезвычайно приятно. Ясное дело, это не Гитлер, и не маньяк.
Написала я много- много страниц. И поехали мы с мужем на славную гору Эльбрус в телескоп звезды смотреть. Там не на самом Эльбрусе, а рядом – площадка, на ней маленький поселок астрономов. Туда мы и ехали. Дорога – больше тысячи километров. Чтобы не скучно было, я в машине сказку писала. Бумаги под рукой не было, так я на гарантийной сервисной книжке писала, она в каждой машине имеется. Писала, писала, и вдруг думаю: а дай, я эту Снегиричку погублю! Надо же как-то сказку заканчивать! Пусть она, к примеру – растает! А до этого – пусть ее Вьюга в такое гиблое место заманит, чтоб ей оттуда никак не выбраться!
Вот что я задумала. Но я в жизни не такая кровожадная, вероятно весь этот кровавый замысел в моей душе зародился исключительно из-за усталости. Спина затекла, и ноги тоже. Неудобно в дальней дороге писать.
Как решила, так и сделала. Описала, как Вьюга глаза снежинке замела, с дороги сбила, и последнее мое предложение было таким: «Снежинка таяла»…
И что же стало происходить в реальной жизни, дорогие читатели? Вы не поверите! Дорога от Липецка до Кисловодска не такая извилистая, она ясная и прямая, мы по ней много раз ездили. А тут муж вдруг – раз, да и в сторону свернул. Что ему в голову пришло? Едем, деревни какие-то, потом лес, поле.
-Случайно, мы не заблудились?- у мужа спрашиваю.
-Да нет, все хорошо, – отвечает, а сам бледный, лицо напряженное. Чую, что-то не так. А снег метет, ничего не видно. Чем дальше едем, тем хуже и хуже. Наконец, встали и муж растерянно говорит: «Кажется, заблудились».
Это, конечно, не страшно. У нас и еда, и вода с собой есть. Страшно, что со мной стало происходить – у меня язык вдруг онемел, а по телу судороги пошли. Никогда со мной такого не случалось – я в буквальном смысле умирала – так плохо было. Муж меня на снег вытащил, а я уже и говорить не могу. И помощи ждать неоткуда. Мне б догадаться, что со мной происходит тоже самое, что я только что описывала. Только там Снегиричка была, а здесь я – неразумная писательница, решившая погубить свою героиню. А надо сказать, я так к этой Снегиричке привязалась, словно она живая была, а муж меня так и звал: Снегиричка. Я на нее надышаться не могла.
Продолжаю печальное свое повествование. Лежу я в снегу, Вадим меня растирает, а мне все хуже и хуже. Воздуха не хватает, и сердце так болит, словно его гвоздем пропороли. Как, ДУМАЮ, МОГЛО СО МНОЙ ТАКОЕ СЛУЧИТЬСЯ, ВЕДЬ Я ЧЕЛОВЕК – ЗДОРОВЫЙ.
А тут буквально – конец приходит. В критической ситуации организм иногда сам знает, что делать – напряглась я, и от жизни этой словно отделилась. Все далеко, далеко стало. И семья, творчество, сама моя личность почти растаяла, и все это совершенно безболезненно. Умиротворение наступило небывалое, а передо мной огромные пузыри летят, величиной с детскую голову. Перламутром отливают – ну, как обычные мыльные пузыри. Только внутри каждого что – то шевелится. Всмотрелась я – а там мои прошлые и будущие жизни летят. Где- то я виноград собираю, совсем еще молодой девушкой, где – на войну всадника провожаю. Много таких картинок. На себя я совсем не похожа, но точно знаю, что это я.
Надо же, удивляюсь, а ведь я бессмертна. Не удалось у меня что-то в этой жизни, но я все равно снова приду на эту землю, и жизнь продолжится. И тут на меня словно озарение нашло: нельзя Снегиричку губить, нельзя! Пусть живет!
Очнулась я. Не скажу, что сразу мне хорошо стало – нет, до этого очень далеко было. На дорогу мы вскоре выбрались, в деревне мне врач помощи оказал, уколы какие-то сделал. Так мы и доехали – в медпунктах останавливались, мне укол за уколом делали.
На этом я свою историю заканчиваю. Зачеркнула я еще в дороге те строчки, где снежинка погибает. Нельзя мне такое описывать. Другим можно, а мне почему то нельзя. Почему – не знаю.
У меня до сих пор эта сервисная книжка лежит. Последнее предложение – Снежинка стала таять – зачеркнуто. А рядом слова: она ожила, и улыбнулась.
плато Шиджатмаз (2050 метров над уровнем моря), на фоне горы Эльбрус
Вы знаете, Ваши случаи – это дар свыше, они Вас и подталкивают к новым темам. Ну, про маньяка, допустим, понятно. А как Вы переселялись в душу игроманов? Ведь невозможно просто так написать о них