Официальный сайт липецкой
писательницы

Да, именно маньяка и настоящего эпилептика. Но речь идет о двух великих писателях – Федоре Достоевском и Юкио Мисима.
Достоевский действительно болел эпилепсией, Мисима не являлся маньяком, в обычном смысле этого слова. Жить – для самого знаменитого японского писателя значило одно: пытаться – так или иначе прикоснуться к смерти. Даже свой псевдоним (настоящее имя его Хираока Кимитакэ) он выбрал весьма необычное, в переводе означающее «Зачарованный Смертью Дьявол».

Юкио Мисима писал о смерти, грезил смертью, и в конце концов, взял, да и 45 лет покончил жизнь самоубийством, совершил харакири.
Что меня привлекло в этих двух – совершенно не схожих писателях?
Судите сами.
В своем «Философском дневнике маньяка – убийцы» Мисимо писал, что в момент, предшествующий насильственной смерти, человек всегда чувствует, что вот- вот погибнет, и тогда наступает ощущение некоего «таинственного экстаза» , что это – момент предчувствия, но он не имеет значения, это – прекрасное, не связанное ни с прошлым, ни с будущим настоящее, момент « чистый, как ничто в мире».
Достоевский в своем романе «Идиот» так описывает состояние, предшествующее приступу эпилепсии: «высшая степень гармонии, чистоты, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты, примирения и восторженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни…Если в ту секунду, то есть в самый последний сознательный момент перед припадком, ему случалось успевать ясно и сознательно сказать себе: «Да, за этот момент можно отдать всю жизнь!», то, конечно, этот момент сам по себе и стоил всей жизни»…
Есть, есть что- то неизмеримо общее, независимое от национальной принадлежности, объединяющее гениальных людей. И в любом хаосе, душевной язве, в любых потемках – существует определенный свет или Высший замысел, который невозможно ни охватить, ни понять, не объяснить – человеческим разумом…

Вы можете перейти в конец и оставить комментарий. Уведомления сейчас отключены.