И была весна. Хорошо покидать этот мир именно весной… Я не справилась с этой жизнью. И не хочу себя больше винить. Довольно. Я сделала все, что могла- на этой странной планете. Но у меня ничего не получилось. Я потеряла свою душу. Возможно, моей ошибкой являлось то, что я очень спешила. Спешила обрести утерянный рай раньше времени. Если кто-то куда-то спешит, он уже опоздал. Я опоздала…
Я сполна наказана за то, что хотела избежать страданий, которые мне были уготованы свыше. Урок, преподнесенный мне Богами, гласил: «Никогда не суди тех людей, кто не смог… Каждый находится на том отрезке пути, который ему по силам».
Я чувствую себя глубокой старухой. Теперь меня может спасти только покой… Покой я обрету там, куда я направляюсь…
От остановки до монастыря надо пройти четыре километра. А потом еще два до двухэтажного кирпичного дома, где я буду жить. Монастырь совсем молодой, назван он в честь одной святой старицы, я знаю только то, что при жизни она была очень «прозорливой». Что означает это слово, я не понимаю. Зато я узнала, чем отличается монах от батюшки. Батюшке разрешено жениться, иметь семью, и он еще почему-то называется «белым», монах же раз и навсегда отказывается от личной жизни, все равно- что евнух в гареме, только не подвергается никакой операции.
За советом я обратилась к старенькому священнику, что работал в церкви. Церковь эта расположена на краю нашего города, и мне удавалось очень редко посещать ее. А если бы не было отца Геннадия, я вообще туда никогда не ходила. Многочисленные старухи в черных платках, будто мухи, облепляли ее снаружи в качестве назойливых и подозрительных нищих, а еще гуще облепляли они церковь изнутри. В маленьких, глубоко посаженных хитрых глазках этих старух таилась нескрываемая злоба, жилистые грязные руки напряженно держались за засаленные, давно потерявшие цвет фартуки. У многих в руках были сетки, в которых свешивались набок банки молока, видимо, бабки были торговками и забегали сюда с рынка, который был расположен неподалеку. Зимой погреться, летом от скуки. Проворными сорочьими глазами бабки высматривали молодежь, особенно тех, кого горе занесло сюда впервые. Тогда бабки, радостно икнув, кидались стаей на новичка и, перебивая друг друга, шустро работая острыми локтями, чтобы очутиться поближе к жертве, галдели: «Почему без платка, срамная? Почему крест не клала пред входом? На колени, на колени сразу надоть, безбожница! Губы-то, губы, глянь, срамотница, в божьем храме-то, прости господи, губы утри, гульная!»
Многие женщины, особенно молодые, обескровленные каким-то одним им ведомым несчастьем, пришедшие сюда с последней надеждой, не выдерживали и поворачивали со слезами обратно. Старухи удовлетворенно возвращались на привычные места и весело переговаривались: «Опять чуть былочи божий храм не осквернили. Слава богу, пока есть у нас силушка чистоту блюсти здеся…»
Так вот, батюшка Геннадий, выслушав мою просьбу, сначала задумался. Потом тихо заговорил: «Монастырей, открытых у нас, свыше 600. Но ни один из них не соответствует предназначенному пути по спасению души. Особенно тяжелое положение в женских монастырях. Тебе придется выживать похлеще, чем в тюрьме. Никто тебе не поможет, кроме Бога и самой себя. Если решение твое окончательное, ищи монастырь, где правит монах. Белые священники – совершенно исключено. Хотя и истинного монаха в наше время встретить трудно, почти невозможно…»
Я не поверила отцу Геннадию. Я не хотела ему верить. Но напоследок спросила:
– А почему, отец Геннадий, вы позволяете этим старухам в церкви бесчинствовать?
Седой священник с правдивыми, слезящимися от старости глазами наклонился к самому уху моему и прошептал: «Церковь моя давно одержима дьяволом. Я не в силах ему противоборствовать, слишком стар. Когда-то сил было побольше… Тогда не было такой темноты… И уйти не могу – это крест мой до гроба…»
Надежда покинула старого священника, поэтому он не верил уже ни во что. И никому. У меня же оставалась последняя надежда…
Я выбрала монастырь с монахом Лукой. Мне понравилось это имя. Когда-то давно я читала, что в первом веке жил апостол и евангелист Лука, которому удалось запечатлеть образ Божьей Матери еще во дни Своей земной жизни. Эта икона сохранилась до наших дней и называется Иверской. Говорят, она творит с людьми, верящими в нее, чудеса…
Метки: рассказ Тамары
yuliyaskiba, Пока вы молоды, вам нравиться бешеный ритм светской жизни и при этом проблемы вас не одолевают, конечно людей уходящих в монастырь понять трудно. Но всё когда нибудь заканчивается: молодость, здоровье, удача, …
Никогда не понимала людей, которые добровольно уходят в монастырь. Ничего хорошего в такой жизни не вижу. Но, видимо, кое-кто думает по-другому. Вы маленько приоткрыли завесу той жизни.
Никогда до этого не задумывался над этой темой, темой рассказа. Сам в церкви не помню когда был, потому, скорее всего, в самой сложной ситуации просто отправился жить в село, в ветхом домике, и очень много работал физически.
Очень интересная и захватывающая идея рассказа. Очень обрадовало, что главная героиня поменяла решение, а то как то жутко стало, все таки я за реальную жизнь какой бы она не была.
А помните поучительную историю о том, как некто жаловался, что жить плохо, что дом тесный, а мудрец посоветовал завести ему еще и козу. Завел, сравнил и понял, что все относительно, что в первую очередь нужно научиться ценить то, что есть. По сути это и описано в рассказе.
Внезапно Судия приидет, и коегождо деяния обнажатся, но страхом зовем в полунощи: Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас.
Увы, автор далек от реалий затронутой темы. Ни один батюшка не пошлет в монастырь человека ему незнакомого. Не надо думать, что они все провидцы. Надо быть постоянным прихожанином, почаще ходить на исповедь, тогда батюшка будет знать, что у вас на сердце и на что вы способны. Потрудитесь сначала в храме, а монастырь не место для экскурсий с проживанием. Если сможете стать настоящей прихожанкой, а не “захожанкой”, глядишь и пройдет хандра. Если нет сил перенести старушек в храме, то не стоит идти в монастырь. Да и не встречал я по жизни таких старушек.
Интересное и практически реальное повествование действительности.Религия это как одна из форм мировоззрения идущая в противоположности с материалистическим взглядом на жизнь, и взгляды человека могут меняться.
О порядках, которые царят в монастырях, я читала в одном из произведений зарубежной литературы. Конечно не думала, что и поныне то же. Но я верю прочитанному.
Монолог главной героини интересен. Я рада за нее. Она вновь полюбила жизнь. И, надеюсь, уйдет оттуда без потерь.
Недавно смотрела церемонию посвящения в монахини и как-то сам собой вспомнился Ваш рассказ. Перечитала. Снова, как по раненой душе бритвой. Для меня сам уход в монастырь – это уже что-то из ряда вон. Хорошо, что героиня вовремя поняла, что это не тот путь, которому нужно следовать.