И была весна. Хорошо покидать этот мир именно весной… Я не справилась с этой жизнью. И не хочу себя больше винить. Довольно. Я сделала все, что могла- на этой странной планете. Но у меня ничего не получилось. Я потеряла свою душу. Возможно, моей ошибкой являлось то, что я очень спешила. Спешила обрести утерянный рай раньше времени. Если кто-то куда-то спешит, он уже опоздал. Я опоздала…
Я сполна наказана за то, что хотела избежать страданий, которые мне были уготованы свыше. Урок, преподнесенный мне Богами, гласил: «Никогда не суди тех людей, кто не смог… Каждый находится на том отрезке пути, который ему по силам».
Я чувствую себя глубокой старухой. Теперь меня может спасти только покой… Покой я обрету там, куда я направляюсь…
От остановки до монастыря надо пройти четыре километра. А потом еще два до двухэтажного кирпичного дома, где я буду жить. Монастырь совсем молодой, назван он в честь одной святой старицы, я знаю только то, что при жизни она была очень «прозорливой». Что означает это слово, я не понимаю. Зато я узнала, чем отличается монах от батюшки. Батюшке разрешено жениться, иметь семью, и он еще почему-то называется «белым», монах же раз и навсегда отказывается от личной жизни, все равно- что евнух в гареме, только не подвергается никакой операции.
За советом я обратилась к старенькому священнику, что работал в церкви. Церковь эта расположена на краю нашего города, и мне удавалось очень редко посещать ее. А если бы не было отца Геннадия, я вообще туда никогда не ходила. Многочисленные старухи в черных платках, будто мухи, облепляли ее снаружи в качестве назойливых и подозрительных нищих, а еще гуще облепляли они церковь изнутри. В маленьких, глубоко посаженных хитрых глазках этих старух таилась нескрываемая злоба, жилистые грязные руки напряженно держались за засаленные, давно потерявшие цвет фартуки. У многих в руках были сетки, в которых свешивались набок банки молока, видимо, бабки были торговками и забегали сюда с рынка, который был расположен неподалеку. Зимой погреться, летом от скуки. Проворными сорочьими глазами бабки высматривали молодежь, особенно тех, кого горе занесло сюда впервые. Тогда бабки, радостно икнув, кидались стаей на новичка и, перебивая друг друга, шустро работая острыми локтями, чтобы очутиться поближе к жертве, галдели: «Почему без платка, срамная? Почему крест не клала пред входом? На колени, на колени сразу надоть, безбожница! Губы-то, губы, глянь, срамотница, в божьем храме-то, прости господи, губы утри, гульная!»
Многие женщины, особенно молодые, обескровленные каким-то одним им ведомым несчастьем, пришедшие сюда с последней надеждой, не выдерживали и поворачивали со слезами обратно. Старухи удовлетворенно возвращались на привычные места и весело переговаривались: «Опять чуть былочи божий храм не осквернили. Слава богу, пока есть у нас силушка чистоту блюсти здеся…»
Так вот, батюшка Геннадий, выслушав мою просьбу, сначала задумался. Потом тихо заговорил: «Монастырей, открытых у нас, свыше 600. Но ни один из них не соответствует предназначенному пути по спасению души. Особенно тяжелое положение в женских монастырях. Тебе придется выживать похлеще, чем в тюрьме. Никто тебе не поможет, кроме Бога и самой себя. Если решение твое окончательное, ищи монастырь, где правит монах. Белые священники – совершенно исключено. Хотя и истинного монаха в наше время встретить трудно, почти невозможно…»
Я не поверила отцу Геннадию. Я не хотела ему верить. Но напоследок спросила:
– А почему, отец Геннадий, вы позволяете этим старухам в церкви бесчинствовать?
Седой священник с правдивыми, слезящимися от старости глазами наклонился к самому уху моему и прошептал: «Церковь моя давно одержима дьяволом. Я не в силах ему противоборствовать, слишком стар. Когда-то сил было побольше… Тогда не было такой темноты… И уйти не могу – это крест мой до гроба…»
Надежда покинула старого священника, поэтому он не верил уже ни во что. И никому. У меня же оставалась последняя надежда…
Я выбрала монастырь с монахом Лукой. Мне понравилось это имя. Когда-то давно я читала, что в первом веке жил апостол и евангелист Лука, которому удалось запечатлеть образ Божьей Матери еще во дни Своей земной жизни. Эта икона сохранилась до наших дней и называется Иверской. Говорят, она творит с людьми, верящими в нее, чудеса…
Метки: рассказ Тамары
Еще одно подтверждение тому, что ответы на свои вопросы нужно искать ВНУТРИ себя, а не ВОВНЕ! Так же, как и любовь! А убегать на край земли, прятаться… Это не выход.
Спасибо! Замечательный рассказ! Сам я крещеный, но не церквленый. Всегда интуитивно чувствовал фальшь “околоБОЖЬЕГО промысла”… А по жизни шагаю с ВЕРОЙ в душе. Народная мудрость: “На БОГА надейся…” не для ‘красного словца’ появилась, когда-то. Все бы это понимали, глядишь “сети” разного рода сект приходили бы из “океана” людских судеб пустыми…